Дома вечером грустно одной,

Мать седая письмо сыну пишет,

Отчего ты не едешь родной,

В гости ждать давно я устала,

Жду хоть писем, а ты их не шлешь,

У тебя бы в гостях побывала,

Да меня ты к себе не зовешь.

Не подумай, что денег жду я,

Нет родной, не о том моя грусть,

Ты их трать на жену молодую,

Я одна как нибудь обойдусь,

Я невестку в глаза не знаю,

Про внучат узнаю стороной,

Видно вам уже теперь не нужная я,

А для мамы ты самый родной.

Твой отец дорожил сильно ею,

Сколько было в том сердце тепла,

Вот была б моя старость согрета,

Если б сердцем пошел ты в отца.

Послание к Богу

Я хочу за тобой идти,

Мой Спаситель, куда ты бы не повел

Помоги крест тяжелый нести,

Чтобы без ропота с радостью я шел.

А когда упаду на пути,

Ты простри ко мне руку свою.

Помоги за тобою идти,

Ведь тебя я спаситель люблю.

Мне легко за тобою идти,

Когда все улыбаются мне.

Но коль скорби придут помоги,

Мне дойти к той желанной стране.

Положиться дай силы на тебя,

Твердой, веру во мне сохрани,

Ты страдал на кресте за меня,

дано мне крест,

крест страданий нести.

Жернов.

Ткацкий станок.

Плуг.

Кроме этого, в былые времена, а именно в 1702 году на реке Шогде, у села Архангельского, по Указу Петра I был основан Тырпицкий железоделательный завод. Он должен был поставлять для нужд государства ядра, бомбы, топоры, лопаты, мотыги, гвозди, другие железные изделия. Работал завод как на первичном сырье – болотной руде, так и на вторичном – на расковке криц. Болотная руда добывалась по берегам Шогды, а также в Острову (в районе деревни Шикше-Остров).

Более ценным было вторичное сырье – крицы. Адмиралтейство скупило для завода деревни 24 волостей. Оказались скупленными казной все деревни по рекам Суде и Андоге с притоками. Нелегко жилось крестьянам, приписанным к заводу. Они должны были поставлять руду, крицу, уголь, известь, возить на своих лошадях грузы на завод и отправлять готовую продукцию. Ее зимой возили на санях в Новгород, летом отправляли водой по Суде и Шексне. Тырпицкий завод был крупным для того времени предприятием и во время Северной войны имел большое значение. В связи с окончанием войны и понижении спроса на вооружение в 1732 году завод «за изведением руд... действием приостановлен», а в 1769 году был закрыт окончательно.

Наш Северо-Запад и теперь богат железом, содержащимся в виде ржавчины в земле, особенно в болотах и на дне неглубоких озер. Особенно богаты железом были болота и озера на территории Чагоды до Уломы (с запада на восток) и от Устюжны до Борисово-Суды (с юга на север). Весь этот район в старину звали Железным Полем, Устюжну – Железнопольской, а Улому – Железной. По берегам рек здесь много выходов извести, леса для выжигания угля.

Крест.

д.Архангельское.

д.Савельевское.

В одной рукописи XVIII века, хранящейся в Череповецком краеведческом музее, так описывается промысел по добыче железа из болотной руды. «Низкое положение Белозерского и Устюженского уездов между протекающими по оным рекам Чагодощею, Колпью и Судою составило множество болот, наполненных железною рудою, каковая находится в них грядами на некоторой глубине и составляет под черноземом второй слой земли.

Руда сия, или железная земля, есть красноватого цвету, довольно тяжела и смешана с черноземом. Тамошние жители сысканную под березником и ельником руду почитают лучшею, потому что из оной железо бывает мягче. А в тех местах, где растет ельник, выходит железо крепче и черствее. Так руда, или железная земля, лежит под черноземом на аршин глубины. Промышленники копают ямки, и, вырывая из оных деревянными лопатами землю, узнают оную по цвету и по тяжести. А найдя таковую, снимают первый слой, потом вырывают железную землю и переносят на высокие и сухие места, где, складывая в кучи, оставляют месяца на два проветривать и просыхать. В октябре и начале ноября складывают костры и на оные насыпают железную землю. Потом зажигают дрова и обжигают землю. Пережженная земля насыпается в коробы... перевозится в селения. С января и до конца апреля упражняются почти ежедневно в переплавлении руды. Каждая семья имеет особый свой горн, на котором работают непрестанно по два человека, из коих один мехами дует, другой уголья подкладывает. Случается, что в работе сей и женщины помогают».

Руда была разная, то совсем мелкими комками, то глыбами. Ее дробили и плавили, «варили» в небольших домницах – глиняных печах с отверстиями вверху и сбоку. Сверху накладывали вперемешку древесный уголь и болотную руду, а в отверстие сбоку мехами продували воздух. Умели нагонять довольно высокую температуру (600 – 700 градусов). Железо восстанавливалось и тягучей массой сползало вниз – в изложницу. Там оно остывало, образовывалась железная болванка (крица), часто очень неплотная, пористая. Еще не совсем остывшую крицу вынимали клещами, затем в кузнечном горне добела накаливали и проковывали. Так повторяли несколько раз, пока не получали совершенно цельную (без пористости) и чистую крицу”. (В отчете использованы материалы из книги А.Г. Юкова)

Мы сами нашли куски металлургического шлака на берегу реки Шогда, около того места, где по преданию находился завод. Деревня Архангельское до сих пор у местных жителей имеет второе название, неформальное - Завод.

Покупавшись в реке и перекусив, мы вернулись в Сосновку и двинулись в сторону поселка Маза. По дороге стали чаще попадаться населенные пункты. Но в деревнях много брошенных и заколоченных домов.

В деревне Савельевская я первый раз встретил частную и освященную часовню, которая стоит прямо на приусадебном участке живущего здесь пенсионера. Святилище сложено из белого кирпича и имеет свой колокол.В деревнях такое ощущение, что все погрязли в беспробудном пьянстве. Постоянно слоняются спившиеся мужики, торопливо и с жадностью опустошая сосуды с пивом.

В деревне Маза заканчивается грунтовка и начинается хороший асфальт. Около Мазы мы разожгли костер и пообедали. В 19.30 часов въехали в поселок Кадуй. В Череповец приехали в 23.30 часов. За день проехали 162 км. За два дня проехали 212 км., из них 68 км. грунтовок.